Письмо Н. Н. Тургеневу - Письма (1831-1849) - Мемуары и переписка- Тургенев Иван Сергеевич

3, 4, 5 (15, 16, 17) апреля 1831. Москва Милый, милый дядя!

Я думал долго, как начать, наконец решился: я тебя невыразимо люблю, люблю до бесконеч<нос>ти, одним словом, нельзя и написать на бумаге то, что я чувствую. Шаркнет ли кто в передней/я лечу туда: не почтальон; вот уже неделя, как нет мне совершенных радостей - я не получаю ни слова, ни привета, ничего. Ах, дядя, ты это но чувствуешь: каждый раз получаешь письма и не отвечаешь. Напиши мне хоть в мамашином письме два слова - и я весел. Я тебя прошу не в первый раз: всякий раз ты {Далее зачеркнуто: ее} исполнял, исполни и эту просьбу. Когда я знаю о твоем здоровье, тогда веселее учусь, веселее играю, слаще сплю. Дядя, дядя, никогда я тебя не просил так усильно, нынче в первый раз. Ах, как бы я желал, чтоб с начала было б хорошо!

М_о_й ж_у_р_н_а_л.

Пятница, 3-го апреля. Утром встал я рано и дописал тебе письмо, потом готовился г-ну Дубле. Сочинение было - письмо. В риторике я учил начало "Генриады"1 и знакомые стихи:

Je chante ce heros qui regna sur la France Et par droit de conquete et par droit de naissance etc.

На них есть музыка.

После был Вивиенн.

(В сию минуту я прочел твое письмо прошлого года, а мне казалось, что я читаю нынешнее письмо... Мне было так легко, так весело!) После обеда читал я Карамзина, потом был Дмитрий Никитич.

1-ое. Стихи. Особенно мне понравились Смиренно отдал ты поклон Жилищу Вихря-Атамана; И из заветного стакана Его здоровье на Цымл Пил2 etc.

2-е. География. О азиатской Турции.

Какие имена, не упомнишь: Кади-Киос, Гузуль-Гиссар, Эскиудар, Изниконмид, Кара-Гиссар, Диарбекр, Тарабазон, Бупир, Ваши и пр.

3-е. История. О Италии, Испании, Британии и Восточной Римской империи.

Мне поставили "отлично" по ревности и виду.

Суббота, 4-го февраля3. Утром от 8--10 был - латинский учитель: толковал урок, написал очень хорошо, и начались рассуждения о медицине, о натуре, о философии; словом, г-н Щюровский есть философ. После него был Платон Николаевич и поправлял тетради арифметические. После обеда пошли мы гулять. Москва разлилась ужасно: в 1810-ом году была только ей подобна; льдины, бочки, бревна, крыши домов, горшки, ящики - всё летит по реке, которая с ужасным ревом клубится, бушует, стенает, вертится, взвивается, кипит. Она даже потопила улицу со стороны Кремля, не говоря о той стороне, которая потоплена.

Воскресенье, 5-го февраля3. Всё было как обыкновенно, кроме одного: я купил чижа с самкой, снегиря с самкой, посадил их в садки. Но та птичка, прежняя, была удушена другою: они были двое самцов; самка чижа скоро вынесет яйца.

Устал!

Мне больше не о чем тебя просить. Но осведомиться хочу о твоем здоровье и как идут дела наши в Спасском.

Да еще! Я вчера впервые почувствовал неизъяснимое волнение и переворот во всей внутренности, читая "Изменника" Бестужева: я принимался раза два его докончить - не мог. Я дрожал и едва дочитал до конца. Слова: "с судорожным движением открыл глаза, затекшие кровью..."4. Не могу дальше писать. Целую тысячу раз тебя и остаюсь твой тебя обожающий племянник

Иван Тургенев.