Полине Виардо - Письма (1850-1854) - Мемуары и переписка- Тургенев Иван Сергеевич

С французского:

Париж,

Среда {*}, 21 июня 1850.

{* (с. 23)} Добрый день, моя дорогая и добрая госпожа Виардо. Да благословит вас бог и да охранит каждое мгновение ватой жизни. Увы, да - и уезжаю по вторник. Двадцать четыре часа размышлений только укрепили меня в моем решении. Я обещал вам, что сегодня напишу более подробное письмо1, но зачем? Вам достаточно будет знать, что отложить мой отъезд невозможно; как вы хорошо понимаете, я никогда не принял бы такого решения без очень веских причин2. Я уезжаю - по с какой печалью в душе, с какой тяжестью на сердце!

Ну, но надо больше об этом думать,-- и, однако, я не могу говорить ни о чем ином. Этим я смогу заняться и вернувшись в Россию, но здесь, сейчас, это для меня невозможно... Сегодня я написал доброму Гуно и всем обитателям Куртавиеля, того дорогого Куртавнеля, который кажется мне теперь прекраснейшим местом на земле и память о котором я сохраню, пока буду жив. Когда я вновь его увижу? Когда я вновь увижу вас? Надо надеяться - не слишком поздно.

Когда-то вы показывали мне арию, сочиненную в ранней молодости вашей сестрой на слова Метастазио: "Ессо il un Hero islante" {"Вот сей плачевный час" (итал.).}3. Помню, что она поразила меня, словно печальное предчувствие. Вот уже несколько дней, как эти слова не выходят у меня из головы. Addio, addio {Прощай, прощай (итал.).}. И вот это слово addio пробуждает во мне другое воспоминание: по время карнавала 1840 года я находился в Риме. Я шел по маленькой, уединенной улице, как вдруг на пороге одного из домов увидел красивую девушку в одежде крестьянки из Альбано, которая держала за руку мужчину, закутанного в коричневый плащ, и, заливаясь слезами, говорила ему: "Addio, addio". Она произносила это таким проникновенным, таким чистым и в то же время таким грустным голосом, что звук его остался в моих ушах, и мне кажется, что я слышу его и сейчас.4 Не знаю, зачем я неё это вам рассказываю. Addio!

У нас с Гуно теперь по два ваших дагерротипа. На моем глаза смотрят, как живые. Я очень доволен, что on y меня есть.

Вчера я видел м-ль Рашель в "Анжело"5; она там посредственна, а пьеса отвратительна. Но костюмы м-ль Рашель великолепны.

Скажите Чорли, что я не уеду, не написав ему; что я слишком дорожу его расположением, чтобы ему об этом по сказать. Передайте от меня поклон леди Моисон и Истам6. А доброго Виардо целую в обе щеки. Диана не увидится с Сидом! Бедняжка, в России ей будет очень холодно,-- так же, как и ее хозяину.

Вы ведь на меня не сердитесь, что я пишу вам такие короткие письма? Видите ли - я не желаю вас, огорчать, а русская пословица гласит, что больше всего говорят о том, что болит. Завтра мы получим известия о вчерашнем представлении. Надеюсь, они будут превосходными. Я весь вечер думал о вас. Но когда же я о вас не думаю?

Ах! дайте мне ваши руки, мои добрые друзья. Чтобы я мог пожать их крепко, очень крепко! Буду писать вам каждый день до самого отъезда и потом тоже. Бедного Бакунина, кажется, выдали австрийцам, то есть на смерть. Кто бы мог предсказать мне это десять лет. тому назад, когда мы жили с ним в одной комнате...7 Прощайте. Да хранит вас денно и нощно бог. Будьте счастливы, благословенны, веселы, довольны и здоровы. Я же остаюсь навсегда

ваш

И. Тургенев.

P. S. Будьте счастливы - вот моя постоянная молитва.