Полине Виардо - Письма (1850-1854) - Мемуары и переписка- Тургенев Иван Сергеевич

С французского:

С.-Петербург. 20 февраля/3 {Так в подлиннике.} марта 1851 г.

Я очень долго но писал вам, мой дорогой друг, и не будь я самым большим лентяем на свете, никогда не простил бы себе этого, однако надеюсь, что мое молчание не заставило вас сомневаться в моих к вам чувствах? Во всяком случае, я никогда не писал вашей жене, одновременно не передавая вам тысячу добрых пожеланий. С признательностью и вниманием я прочел те несколько строчек, которые вы мне написали в последнем письме1; я сознаю всю ценность ваших советов и очень благодарен за интерес, который вы ко мне проявляете. Я хорошо понимаю, сколь рискованно решение доверить заботу о моих делах кому-либо постороннему, но учитывая мою полную неспособность к подобного рода предприятиям и не имея возможности, в силу причин, которые слишком долго объяснять, полностью положиться на моего брата (хотя у меня нет ни малейших сомнений в его безукоризненной порядочности) - полагаю, что для меня было большой удачей встретить человека, одно имя которого, для тех, кто его знает, является синонимом поистине рыцарского благородства. Кроме того, он сердечно привязан ко мне, и могу вас уверить, что найдется немного людей, для которых он был бы расположен сделать то, что собирается сделать для меня2. Другой ваш совет тоже совершенно превосходен и со временем я намерен им воспользоваться; но в данный момент у меня нет ни одного рубля свободного, а все деньги, которые мы сможем отложить в течение этого года (к слову сказать, очень неудачного), будут потрачены на раздел имения, что стоит в России очень дорого3. Если Пти-Пари остается до следующего года без покупателя, то я хорошо знаю одного человека, которому он наверняка придется по вкусу4. Как бы то ни было, но для меня воздух Бри хорош и полезен - и остается узнать, когда мне будет позвояево им дышать.

Прилагаю к письму 1200 франков, т. е. годовые расходы на воспитание Полины, которую отдаю под ваше благосклонное покровительство. Всё, что ваша жена и вы уже сделали для этой малышки, глубоко запечатлелось в моем сердце, а нет ничего нежнее признательности, которую испытываешь к тем, кого любишь и уважаешь; в долгу я не останусь - ручаюсь, что это так, и буду счастлив лишь тогда, когда смогу вам это доказать.

С нетерпением ожидаю ваших "Арабов"5, я напишу о них в обоих журналах, где я сотрудничаю - посмотрим - может быть, я попрошу сделать их сокращенный перевод6. Сюжет очень интересный и у нас очень мало известный. Со своей стороны, я довольно усердно работаю - мои пьеса имела успех и в Петербурге, и в Москве7; в голове много иных замыслов, которые я постараюсь довести до конца, si Dios quiere {если богу угодно (исп.).}.

Я получил приглашение поехать за 450 верст отсюда, в самый глухой район Новгородской г<убернии> - мне обещают 30 медведей! Было бы хоть три8! Всё это напоминает мне о старых добрых временах, о наших охотах. Я без сомнения поеду и сообщу вам об этих трех десятках. Хорошо ли поживают Сид и Султан? Диана была опасно больна, как мне писали из Москвы, но, слава богу, теперь вне опасности. В этом году я собираюсь устраивать грандиозные охоты... Я предпочел бы обыкновенные в Бри - но!..

Терпение - я очень надеюсь вновь увидеть Куртавнель, рано или поздно.

Прощайте) будьте здоровы и помните обо мне. Братски жму вам руку. Поцелуйте за меня Луизу.

Ваш

И. Тургенев.

P. S. Известите меня, пожалуйста, о получении этого письма.