А. В. Дружинину - Письма (1855--1858) - Мемуары и переписка- Тургенев Иван Сергеевич

5 (17) декабря 1856. Париж

Париж.

5/17 декабря 1856.

Отвечаю на Ваше письмо, о милейший из консерваторов!1 Прежде всего должен сообщить Вам, что сильно подвинул рассказ, назначаемый мною в "Библ<иотеку> для чт<ения>" - и которому заглавие будет: "Поездка в Полесье" - неизданный отрывок из "Записок охотника". В нем будет около трех листов печатных. Как только я его кончу, немедленно перепишу и отправлю - и пусть Анненков бьет себя по лядвиям и распространяет недоверие к моей деятельности - а статья будет выслана! Со всех сторон доходят до меня слухи о великолепном перерождении "Б<иблиотеки> для чт<ения>" - и я рукоплещу и радуюсь.-- Пожалуйста, поддержите бедного Писемского и давайте ему работу. Я получил от него письмо, которое меня растрогало (я уже отвечал ему)2; Он сообщает мне, что намерен изо всех сил для Вас работать - а такой сотрудник драгоценен. С нетерпеньем жду присылки "Б<иблиотеки> для чт<ения>" через Брандуса3 - и со всею искренностью напишу Вам впечатление, которое произведет на меня статья о Белинском4.

M. H. Лонгинов сообщил мне выходку против меня "Русского вестника" - в объявлении об издании в 1857 году (в "Московских ведом<остях>")5.

Эта выходка (между нами будь сказано) меня почти что порадовала - несмотря на ее более нежели бесцеремонный тон. Теперь я считаю себя освобожденным от обязанности дать им статью - и уже послал об этом деле в "Московские) ведом<ост>и" письмо, написанное, впрочем, в самом умеренном тоне6. Дрязги эти смешны немножко - и неприятно занимать публику своей особой - да делать нечего.

A propos de выходки - хороша выходка Панаева!7 Признаюсь - это меня очень раздосадовало. Этакий неисправимый свистун! Результатом этой штуки может быть - возвращение Некрасова в Петербург. Я получил письмо от него из Рима - он, кажется, шибко начал работать...8 Не знаю, на что он решится теперь.

Вы пишете, что придется наконец мне взяться за редакцию журнала9. Не знаю, что предстоит мне в будущем - но столько предстоит затруднений и внутренних и внешних! Осужден я на цыганскую жизнь - и не свить мне, видно, гнезда нигде и никогда! А не свивши постоянного гнезда, за журнал приниматься невозможно.

Этим "баловать" нельзя, за это надо взяться честно и твердо. А впрочем, кто знает, что принесет завтрашний день?

Я начинаю понемногу знакомиться с разными здешними лицами. Отыскал двух-трех хороших людей, одну очень милую и умную женщину10; - пока довольно - а то время всё в клочки разлетится. Познакомиться легко со всеми - к удивлению моему, меня здесь довольно знают - да что толку? Кстати, Вы такой охотник до литературих; я был представлен г-же Бичер-Стоу11; добрая, простая - и представьте! застенчивая американка; с ней две дочки рыжие, в красных бурнусах, с свирепыми кринолинами - престранные фигуры.

Фет, Вы знаете, в Риме с Некрасовым. Вот одно его маленькое стихотворение, присланное мне:

Тускнеют угли. В полумраке Прозрачный вьется огонек; Так плещет на багровом маке Крылом лазурным мотылек.

Видений пестрых вереница Влечет, усталый теша взгляд, И неразгаданные лица Из пепла серого глядят.

Встают ласкательно и дружно Былое счастье и печаль...

И лжет душа, что ей не нужно Того, что так глубоко жаль12.

Вы, говорят, очень сошлись с Толстым - и он стал очень мил и ясен. Очень этому радуюсь. Когда это молодое вино перебродит, выйдет напиток, достойный богов. Что его "Юность", присланная Вам на суд? Я ему писал два раза, второй раз в Москву, на имя Васеньки13.

Часто думаю о всех вас и о наших сходках. Что ни говори, на чужбине точно вывихнутый. Никому не нужен и тебе никто не нужен. Надо приезжать сюда молодым, когда еще собираешься только жить - или уже старым - когда покончил жизнь.

Кушелев мне кажется дурачком - я его всё вижу играющим у себя на вечере - на цитре - дуэт с каким-то итальянским голодным холуем; но он богат - и потому мажет быть полезен; Уваров страшно честолюбив - но он уже выбрал себе специальность учено-археолого-нумизматическую; а Алексей Толстой прекраснейший и благороднейший малый; денег у него нет лишних - но он может быть полезен своим влиянием. Правда ли, что он произведен в флигель-адъютанты?

Ж. Занд не в Париже; но если б я даже ее встретил - я бы ничего не сказал ей о падении ее (без сомненья) плохой пьесы14; я, как почтительный сын Ноя, прикрываю, отвернув глаза, наготу моего родителя15. Коли Вы консерватор, не будьте же нетерпимы. Поклонитесь всем знакомым и генералу Ковалевскому. Дружески жму Вам руку и остаюсь Ваш

Ив. Тургенев.