А. А. Фету - Письма (1855--1858) - Мемуары и переписка- Тургенев Иван Сергеевич

7 (19) ноября 1857. Рим

Рим.

7/19-го ноября 1857.

От Боткина получал я постоянные известия об Вас1, любезнейший Афанасий Афанасьевич - и вот, наконец, пришло от Вас письмецо ко мне, за которое сердечное Вам спасибо. Я очень рад слухам о Вашем счастье2 - и хотя искренно сожалею о потере всех парижских дорогих покупок3, однако при отсутствии большего несчастья - это еще с рук сойти может. Взгляните на этот пожар как на перстень Поликратов, брошенный в дар завистливым богам4.-- А потрохи не дождались меня!5 Что делать! Частью виновато в этом красноречие В<асилия> П<етровича>6,-- а частью мне самому не хотелось вернуться в Россию после годовой отлучки - с пустыми руками. Я надеялся, что, расставшись с Парижем, я расстанусь с мсею болезнью-; я рассчитывал на здешний климат... Но увы! j'ai compte sans mon hote... Болезнь поймала меня и здесь - и так больно кусается, что я, пожалуй, не вытерплю и уеду из Рима, как уже уехал из Парижа и других мест. Плохо мне - да что говорить об этом.

Спасибо за известие о Толстом и его {Далее зачеркнуто: жене} сестре7. Скажите им, что очень они не худо бы сделали, если б написали мне.

Что Вам сказать о Риме? Вы здесь были - и сами знаете, какое он впечатление производит на нашего брата, северяка8. Если б не гнусная моя болезнь, не выехал бы отсюда, право.-- Стихотворение Ваше "Аполлон" - мне не очень нравится. Слишком старательно, мелко-подробно и общего впечатления не передает9. Ему так же далеко до стихотворения "Милосская Венера"10, как самому Аполлону (я говорю о статуе) - до Луврской богини11. Но пишите, пишите стихотворений как можно больше: у Вас из 10 всегда одно превосходно - а это - " огромный процент. А бог даст, в будущем году издадим еще книжечку.

Поклонитесь от меня Аксаковым, в особенности же Сергею Тимофеевичу. Я его адресса не знаю, но я напишу ему на Ваше имя12. Скажите Толстому, чтоб он выслал мне свой адресс (и сестрин); Разве он намерен поселиться в Москве? Познакомились ли Вы с его братом Николаем?

Сообщенные подробности о Писемском и Островском - не слишком отрадны. Но что прикажете делать? У всякого человека своя манера блох ловить. Боюсь я, что при этаком поведение Писемский себя ухлопает; Островский - тот здоров. Эти два весьма замечательных и чрезвычайно талантливых Русских человека не брали себя в руки, не ломали себя; а Русскому человеку это совершенно необходимо. Талант их от этого, может быть, уцелел - да ведь он с другой стороны затрещать может13.

Вы пишете, что Григорьева нет в Москве - а не пишете - где же он? Может быть, он где-нибудь здесь, поблизости - и его можно было бы увидеть, если не залучить14. Несмотря на мое калечество - я кое-как принялся за работу; но трудно и вяло подвигается она. Я разорен весь, вот как в детстве, бывало, мы разоряли муравейник. Где его справить!

Прощайте, будьте здоровы Вы, по крайней мере. Дружески жму Вам руку и остаюсь

преданный Вам

Ив. Тургенев.

P. S. Кланяюсь Вашей жене и благодарю за память. Поклонитесь также Вашей сестре. Боткин здоров и весел.