А. А. Фету - Письма 1859-1861 - Мемуары и переписка- Тургенев Иван Сергеевич

5, 7 (17, 19) ноября 1860. Париж

Париж.

5/17 нояб. 1860.

Пишу к Вам, carissime, еще в Вашу "Степановку" - хотя боюсь, что мое письмо Вас уже в ней не застанет - но я также не знаю, осталась ли Сердобинка за Вами - и в ней ли Вы проводите зиму?1 Куда ни шло, пишу! А писать собственно почти нечего. Есть такие моменты в жизни - куда ни оглянись, всё торчит давно знакомое, о котором и говорить не стоит.

За работу я не могу до сих пор приняться как следует2: я начинаю думать, что гнусный парижский воздух действует на мое воображение, т. е. ослабляет оное. Сказать Вам, до какой степени я ненавижу всё французское, особенно парижское - превосходит мои силы; каждый "миг минуты", как говорит Гоголь3 - я чувствую, что я нахожусь в этом противном городе, из которого я не могу уехать... Не будем говорить об этом. Ваши письма4 меня не только радуют - они меня оживляют: от них веет русской осенью, вспаханной уже холодноватой землей, только что посаженными кустами, овином, дымком, хлебом; мне чудится стук сапогов старосты в передней, честный запах его сермяги - мне беспрестанно представляетесь Вы: вижу Вас, как Вы вскакиваете и бородой вперед бегаете туда и сюда, выступая Вашим коротким кавалерийским шагом... Пари держу, что у Вас на голове всё тот же засаленный уланский блин! А взлет вальдшнепа в почти уже голой осиновой рощице... Ей-богу, даже досада берет! Здесь я охотился скверно - да и вообще, что за охота во Франции?! Но Вы посмотрите на меня и на моего Фламбо будущей весной, в болоте - на дупелей или на бекасов.-- Тубо!.. Тубо!.. A сам без нужды бежишь и едва дух переводишь... Тубо!.. Ну, теперь, близко... фррр... ек! ек! бац! бац! и подлец бекас, заменивший степенного дупеля, валится, сукин сын, мгновенно, белея брюшком...

Я получил от бедного Полонского очень печальное письмо5. Я тотчас отвечал ему6. Он собирается: весной за границу - но я его приглашаю к себе в деревню - и рисую ему картину нашего житья втроем. Как иногда старые тетерева сходятся вместе, так и мы соберемся у Вас в Степановке7 - и будем тоже бормотать, как тетерева. Пожалуйста, Вы, с своей стороны, внушите ему ту же мысль. Бедный, бедный кузнечик-музыкант!8 Не могу выразить, каким нежным сочувствием и участием наполняется мое сердце, как только я вспомню о нем.

Получаете ли Вы "Искусства" Писемского и Ко9? Как же Вас там нет, о жрец чистого искусства? Или Вы, не шутя, считаете себя в отставке? Знаете ли что? Попробуйте перечесть Проперция (Катулла также или Тибулла) - не найдете ли над чем потрудиться, не спеша?10 Одну элегию в неделю - "ничего, можно"li.

-----

7/19 ноября.

Сейчас получил Ваше двойное письмо от 21-го - 23-го октября12. Я вижу из него, что Вам хорошо - и душевно радуюсь. Но почему Вы пишете мне poste restante? Адресуйте Rue de Rivoli, 210.-- Что ни говорите - а мысль о том, что Вы Бернет13 - грызет Вас, и это совершенно напрасно. Тот, кто когда-либо смешает Вас с Бернетом, тем самым покажет несомненно, что он олух; сверх того, Вам еще грешно класть перо на полку. Я почему-то полагаю, что Вы в Москве тряхнете стариной.-- Да, жаль Николая Толстого, сердечно жаль! О брате его, Льве, нет никакого известия; вероятно, он еще в Иере14.

Я Вам скоро опять напишу, а теперь кланяюсь Вашей жене и благодарю за память - а Вам крепко жму руку.

Преданный Вам

Ив. Тургенев.