А. И. Герцену - Письма 1862-1864 - Мемуары и переписка- Тургенев Иван Сергеевич

31 января (12 февраля) 1863. Париж

Париж.

12-го февр. 1863.

Rue de Rivoli, 210.

Любезный А<лександр> И<ванович>, Это письмо будет вручено тебе одним моим очень хорошим приятелем и прекрасным человеком, Рудольфом Линдау. Он долго путешествовал в Японии и занят теперь сочинением, в котором опишет свои странствования1. Между прочим, он тебе в прошлом году прислал ректификацию рассказа об убийстве одного японца русским офицером: не знаю, получил ли ты ее и поместил ли в "Колоколе"2; во всяком случае, его словам можно верить: он вполне честный человек.

Но речь собственно идет не об нем, но обо мне. Начинаю с того, что требую от тебя глубочайшей и ничем не нарушимой тайны. Можешь ли ты себе представить: меня, меня, твоего антагониста, Третье отделение требует в Россию, с обычной угрозой конфискации и т. д. в случае неповиновения3. Каково? Ведь это наконец высочайший юмор. Я отвечал письмом государю4, в котором прошу его велеть мне выслать допросные пункты; если они удовлетворятся моими ответами - тем лучше; - если нет - я не поеду - и пусть они страмятся и лишают меня чинов и т. д. Будберг, который в этом деле вел себя как нельзя лучше, уверяет, что это кончится ничем (он выразил сильное негодованье - сам писал Долгорукову5 и т. д.); но как бы то ни было, я уже принял свои меры, выписал сюда брата6 и т. д. Я тебе всё это рассказываю, между прочим, для того, чтобы кстати спросить, получил ли ты в прошлом году осенью из Гейдельберга от Лугинина - большой лист бумаги, исписанный мною, в котором я изъяснял тебе, почему я не согласен на адресс7; если получил - и не сжег, отдай его Линдау. Я подозреваю, что в Гейдельберге за мной следили шпионы - потому что все мои тогдашние поступки стали известны - хотя в них не было ничего особенного. Ничипоренко всех и всё выдает8 - а Бенни на воле9! Пожалуйста, чтобы это всё осталось тайной - а то Долгоруков ударит в набат, и это может мне очень повредить. Дай о себе знать что-нибудь.-- Твое послание к русским солдатам в последнем "Колоколе" меня прослезило10. Крепко жму тебе руку и остаюсь

любящий тебя Ив. Тургенев,