Полине Виардо - Письма (1866-июнь 1867) - Мемуары и переписка- Тургенев Иван Сергеевич

С французского:

No 6

Баден-Баден.

Шиллерштрассе, 277.

Понедельник, 18 февр. 1867.

Добрый день, дорогая госпожа Виардо, vielgeliebte, theuerste Freundinn {самый любимый, самый дорогой друг (нем.).}. Мне со вчерашнего дня немного лучше, хотя все еще ступить на ногу я не в состоянии. Сообщаю вам эти подробности, потому что вы этого хотите - я же в этом весьма заинтересован. Я вдруг замечаю, что предаюсь мечтам, которые, впрочем, не так уж невероятны. Если бы мне удалось отсюда выехать 28-го1, когда вы вернетесь из Бреслау! (Вы ведь туда отправитесь 26-го, не правда ли?) Вот ведь как: еще не могу ходить, а уже замышляю путешествие. Однако - нигде же не сказано, что я навечно обречен страдать подагрой!! А пока наберемся терпения.

Я получил очень дельное письмо от молодого человека, которого послал в Спасское и которого хочу назначить моим управляющим2. В способе хозяйствования моего дяди не было злого умысла, это очевидно, но была косность и нерадение. Все еще может наладиться, и дядя, кажется, немного успокоился.

Не с этой стороны, так с другой. Вот дочь пишет, что с мужем у нее по-прежнему все превосходно, но дела, кажется, расстроились. Несмотря на все недомолвки, я склонен думать, что фабрика ничего не приносит и что деньги, которые были истрачены на замену печей и т. д., никак не окупаются3. Это несчастье, хотя и гораздо меньшее, чем, например, у Луизы4: в конце концов, доходов с приданого должно ей хватить, чтобы жить безбедно. К сожалению, его, как будто, уже почали.

Луиза немного менее угрюма, но, впрочем... man bleibt doch immer was man ist {человек остается всегда тем, что он есть (нем.).},5. Она, должно быть, сильно здесь скучает, по крайней мере, с виду: но она ведь знала, что приезжает в Баден-Баден зимой.

Говорил ли я вам, что вел переговоры с архитектором г-жи Мерк г-ном Амбрустером относительно переделки моего дома? Это будет мне стоить что-то около 1500--2000 флоринов6. Ну и мерзавец же этот г-н Олив! И подумать только, что я не могу причинить ему никакой неприятности! Особенно никуда не годной оказалась работа водопроводчика, и ее придется переделывать полностью.

Виардо вот уже два-три дня, как чувствует себя морально лучше, что же касается его физического состояния, то оно превосходно, я я нахожу, что выглядит он прекрасно: он немного меньше жалуется после обеда и меньше спит. Все это время я работал так, что даже сам удивляюсь; я сгораю от нетерпения прочесть вам то, что написал7. Все мое существо стремится к вам, это напоминает воронку. Кажется, я слышал это сравнение от вас; но оно слишком точно подходит ко мне, чтобы я им пренебрег. О meine heissgeliebte Freundinn, Ich denke beständig, Tag und Nacht, an Sie - und mit welcher unendlichen Liebe! Jedes mal, wenn Sie an mich denken, können Sie getrost sagen: "Mein Bild steht jetzt vor seinen Augen - und er betet mich an". Das ist buchstäblich wahr {О, мой горячо любимый друг, постоянно, днем и ночью, я думаю о вас - и с какой бесконечной любовью! Всякий раз, когда вы вспоминаете обо мне, вы можете уверенно сказать себе: "Мой образ стоит сейчас перед его глазами и он поклоняется мне". И это будет истинная правда (нем.).}.

Вторник утром.

Почему вы кашляете, да еще очень сильно! Прочитав это в вашем дорогом и прелестном письме, которое только что получил, я вздрогнул. От переутомления ли это или же вы простудились? Может быть, в вашей квартире сыро? Во имя неба, берегите себя и избавьте меня от мучительной мысли, что вы, может быть, больны в настоящий момент или только недомогаете. О! я слишком хорошо знаю, где мое уязвимое место! Прошу вас, успокойте меня как можно скорее.

А где же письмо от Дамроша? Не забудьте мне его выслать8. Виардо дал мне почитать две статьи, появившиеся в Бреслау. Он очень мил, читает мне все ваши письма: я ему прочитал одно, No 2, в прочитаю сегодняшнее. В No 1 было сказано слишком много хорошего о моем таланте, чтобы я мог ему решиться его прочитать. Впрочем, это совсем необязательно.

Нога моя решительно поправляется, правда, с мудрой неторопливостью, 28-го... 28-го9. Не перестаю об этом думать. Я напишу Микоберу-Пичу10. Не сомневаюсь, что вы не стали растравлять его рану; долги, вот его болезнь. И еще, может быть, ощущение его ущербности как художника. Надо будет попытаться его подбодрить. Тысяча приветов всем, крепкий поцелуй Диди, und mich - zu Ihren Füssen, mit den Lippen auf Ihren Füssen. Gott segne Sie.

Der Ihrige {*}

И. T.

{* a я - склоняюсь к вашим стопам, припадаю губами к вашим стопам. Да благословит вас бог. Ваш (нем.).}