Полине Виардо - Письма (1866-июнь 1867) - Мемуары и переписка- Тургенев Иван Сергеевич

С французского:

Москва.

В доме Удельной конторы,

на Пречистенском бульваре.

Среда, 3 апреля / 22 марта 1967.

Alea jacta est {Жребий брошен (лат.).}! дорогая госпожа Виардо, я не еду в Спасское. Я мог бы сделать это лишь через две недели - но к тому времени начнется распутица - а я не желаю так долго оставаться в России; - и, кроме того, я начал, наконец, получать от дядюшки рассудительные письма: он смиряется с необходимостью передать бразды правления в другие руки. Мой управляющий сообщает мне, что он начинает чувствовать себя хозяином: по-видимому, застал он там хаос несказанный. Мое присутствие большой пользы не принесло бы. Дядюшке хотелось бы повидать меня - я и сам был бы рад доставить ему эту радость - но это невозможно. Пишу ему каждый день длиннейшие письма и надеюсь, что он этим удовольствуется1. Вижу, что придется изрядно потрудиться - дядюшка так основательно посадил на мель нашу лодку, что ее не скоро сдвинешь... первые два года придется мне порядком подстегивать свою Музу - благо литература еще дает доход. Думается мне, что в лице моего управляющего - я напал на человека деятельного и толкового2.

Итак,-- план мой таков - если ничто не помешает, я останусь здесь до понедельника, 8 апреля. Кончаю правку корректур, беру под мышку 10 экземпляров, получаю деньги у Каткова3, читаю две публичные лекции - невозможно было уклониться,-- в субботу в пользу галицких русинов4, которых наше общество поддерживает против нападок и происков австрийцев и польских панов; в воскресенье в собрании "Любителей русской словесности"5;-- я уже 10 лет в числе этих любителей - и еще никогда ничего не читал им,-- короче - это было необходимо. В понедельник я мчусь в Петербург - куда приезжаю во вторник. В четверг - опять лекция и опять публичная, в пользу нашего общества помощи нуждающимся литераторам6 - Анненков взял с меня слово; а в пятницу отправляюсь в Берлин. В воскресенье утром останавливаюсь в гостинице "Англия", вечером снова в путь - ив понедельник, 15 апреля, если бог даст, в 3 1/2 часа - уже буду катить по узкоколейке из Ооса в Баден-Баден... Тише! Тише! Не буди лиха, когда лихо спит, ведь и спит-то оно в полглаза.

Кстати о лихе, должен сказать, что нога моя, с которой я про. мучился двое суток, теперь как будто возвращается в status quo {прежнее состояние (лат.).}... довольно-таки неудовлетворительное - в котором находилась неделю тому назад. Лишь бы мне только как-нибудь добраться до Баден-Бадена! Уверен, что там я скоро выздоровлю - а если и нет - легко утешусь.

Вы добры, как ангел, дорогая госпожа Впардо - вы меня балуете вашими очаровательными маленькими письмами, озаряющими для меня все вокруг. Это - истинное благодеяние - ибо, если вам там грустно - с тем "тремоло", о котором вы пишете7, то и мне здесь совсем не весело. Надо, однако, будет принять какие-нибудь меры, если Э<рнест> приедет в июне; чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь в невозможности для Луизы оставаться в Баден-Бадене, где ничто не могло бы смягчить удара8.

Да здравствует черепаха Жерар! Благодаря ему музыкальный мир будет иметь возможность наслаждаться маленькими шедеврами - (я настаиваю на этом слове) для скрипки и фортепиано9. Стихотворение Ленау, которое вы для меня переписываете - чуть ли не единственное, которое я люблю, и мне очень любопытно услышать, какую музыку навеяли вам эти слова10. Напишите еще что-нибудь, дабы по возвращении я услышал что-нибудь новое... По возвращении... Я поверю в него лишь два дня спустя после прибытия моего - на Шиллерштрассе, 277.

Тысячу приветов всем, начиная с Виардо. Нежно целую ваши руки.

До свидания 15 апреля!

Der Ihrige {Ваш (нем.).}

И. Т.