A. A. Фету - Письма (1866-июнь 1867) - Мемуары и переписка- Тургенев Иван Сергеевич

15(27) июня 1866. Баден-Баден

Фету.

Любезнейший А<фанасий> А<фанасьевич>, Михаила Александрович Языков, помнится, так однажды отозвался о наших давно прошедших литературных петербургских вечерах: "соберутся, разлягутся - да - вдруг один встанет и, ни слова не говоря, другому череп долой". Наша переписка приняла этот анатомический характер - и это, пока, не беда: я даже сегодня хочу продолжать в этом роде. И не подумайте, что я это в отместку за Ваше мнение о "Собаке"; я это мнение почти вполне разделяю - оттого я эту вещь и не поместил в собрании своих сочинений1,-- а появление ее в "С.-П<етер>бургских ведомостях" служит только новым доказательством моего неумения сказать: нет; моя претензия на Вас состоит в том, что Вы всё еще с прежним, уже носящим все признаки собачьей старости упорством нападаете на то, что Вы величаете "рассудительством", но что в сущности не что иное, как человеческая мысль и человеческое знание; моя претензия состоит в том, что Вы не только не устыдились произнести сообщаемый Вами "спич" - но даже цитируете этот спич несколько месяцев спустя, как нечто замечательно остроумное, не обращая даже внимания на то, что теперь около Вас происходит и какие господа тянут с Вами эту канитель?. Вы видите, что наш "старый спор" ещё не взвешен судьбою - и, вероятно, не скоро прекратится3. В ответ на все эти нападки на рассудок, на эти рекомендации инстинкта в непосредственности мы здесь на западе отвечаем спокойно: "Wir wissen's besser; - das ist ein alter Dudelsack"4 - и, извините, отсылаем Вас в школу. Роман Толстого плох та потому, что он также заразился "рассудительством": это! беды ему бояться нечего; он плох потому, что автор ничего не изучил, ничего не знает и под именем Кутузова и Багратиона выводит нам каких-то, рабски списанных, современных генеральчиков6.-- Вы называете себя умершим поэтом - что несправедливо; но и с умершими поэтами могут случиться беды: пример - наш ex-друг, Некрасов6.

Однако - довольно; этак, пожалуй, договоришься до чертиков, а мне бы этого не хотелось - ибо Вы знаете, что я Вас люблю искренно, несмотря на Ваш талант заставлять меня перхать кровью. Мне очень было приятно узнать, что Вы провели несколько времени у моего доброго старика дяди - в "Афинах вольнонаемного труда"7 (между нами сказать, эти "Афины", к сожалению, до сих пор приносят ежегодно несколько сотен рублей... убытку: не всё то золото - что блестит). Он Вас искренно любит и дорожи! Вами и всем Вашим семейством. А я окончательно прирос к баденской почве, никуда отсюда в нынешнем году не выеду - и был бы совершенно счастлив, если б мог поспорить с Вами хорошенько - изустно - здесь под моим кровом; надеюсь, что это когда-нибудь случится - если не в нынешнем году, так в будущем. А пока будьте здоровы, не гневайтесь на Вашего древнего оппонента и благоденствуйте. Кланяюсь Марье Петровне, жму Вам руку.

Ваш

Ив. Тургенев.