Я. П. Полонскому - Письма (Июнь 1867 - июнь 1868) - Мемуары и переписка- Тургенев Иван Сергеевич

2 (14) января 1868. Баден-Баден

Баден-Баден,

Schillerstrasse, 7.

2/14-го января 1868.

Милый Яков Петрович, меня без того уже угрызала совесть, что я не отвечал тебе на твое большое письмо с двумя стихотворениями,-- а тут еще приходит от тебя новое послание1 - остается принести поскорее повинную голову и отвечать немедленно - и по порядку.

В твоей прекрасной пьесе: "Вакханка и сатир" - "искала холма" - не потому мне не нравится, что цинично,-- этого я не боюсь,-- а потому, что смешно, т. е. возбуждает смешные представления - точно у ней такая большая... с позволения сказать - задница, что для употребления ей нужен по меньшей мере холм. И с эпитетом "ветреный" - я помириться не могу: он выходит из тона... а стихотворение все-таки прекрасно2.

Не могу я, к сожалению, сказать того же о двух остальных. В "Орле и змее" мысль оригинальная - но как мог ты вдруг потерять нить аллегории до такой степени, что заставляешь змею говорить о своих роковых стремлениях - и что она родилась для гения! Всякая иллюзия в читателе немедленно исчезает от подобного греха против правды сравненья: пусть змея говорит, что ей наскучила пыль, грязь, темнота душных нор и т. п.-- но предоставь читателю делать применение. Нет такого человека, который бы не засмеялся от этих двух стихов:

"Там - внизу - никого не счастливили Моих дум роковые стремленья!!"3 Переделай весь этот куплет, ради бога, потому что {Далее зачеркнуто: сама} мысль стихотворения этого стоит. О "Сне язычника" я говорить не стану; он, по-моему, неудачен и слаб, несмотря на некоторые, тебе всегда присущие, образно-красивые и наивные черты4.

О твоей поэме в "Русском вестнике" поговорю с тобою лично. Она возбуждает во мне впечатления смешанные... Едва ли это - твой род. Но тебе надо продолжать и добиться результата5.

Всё, что ты мне пишешь о твоей жизни, твоей деятельности, о современном состоянии литературы - весьма для меня интересно. Сколько можно судить издали, готовится в ней некоторое возрождение: посмотрим, что из этого выйдет. Недостаток талантов, особенно талантов! поэтических - вот наша беда. После Льва Толстого ничего не явилось - а ведь его первая вещь напечатана в 1852 году! Способности нельзя отрицать во всех этих Слепцовых, Решетниковых, Успенских и т. д.-- но где же вымысел, сила, воображение, выдумка где? Они ничего выдумать не могут - и, пожалуй, даже радуются тому: эдак мы {Далее зачеркнуто: думают}, полагают они, ближе к правде. Правда {Далее зачеркнуто: это} - воздух, без которого дышать нельзя; но художество - растение, иногда даже довольно причудливое, которое зреет и развивается в этом воздухе. А эти господа - бессемянники и посеять ничего не могут6.

Фет очень умно поступит, если сдержит слово, данное тебе, и бросит писать стихи: что за охота так плохо и дрябло повторять самого себя? Я очень его люблю, и мы переписываемся и ссоримся в каждом письме.

Кстати, как же ты говоришь, что незнаком с типом "Губаревых"? Ну, а г-н Краевский А. А.-- не тот же Губарев? Вглядись попристальнее в людей, командующих у нас,-- и во многих из них ты узнаешь черты того типа.

В апреле месяце я увижу и обниму тебя - а до тех пор будь здоров и весел. Дружески кланяюсь твоей супруге (приехав в Петербург, я научу ее еще лучше играть в шахматы) - и жму тебе руку.

Твой Ив. Тургенев.