Письмо 14 - Письма Е. M. Феоктистова к И. С. Тургеневу (1851-1861) - Мемуары и переписка- Тургенев Иван Сергеевич

18 февраля (1 марта) 1852 г. Москва

18 февр. 1852.

Надеюсь, что содержание моего нынешнего письма будет интересно для Вас, любезный Тургенев, тем и потому, что я скажу Вам впечатление, которое произвело на нас вчерашнее чтение Островским его комедии: "Бедная невеста".1 - Комедия эта одно из отличнейших явлений в нашей литературе, в которой, по моему мнению, никогда еще не было ничего в этом роде. Вы не можете себе представить, какая простота лежит на всем произведении, что не мешает, однако, развертываться в нем самой страшной драме. Простота и свежесть обхватывают вас со всех сторон. Лица есть великолепнейшие, хотя, увы! не могу сказать, чтоб это были лица типические. Само лицо бедной невесты возбуждает более всего толков и замечаний; может быть, и так, но на меня она произвела наиболее сильное впечатление. Но зато секретарь Беневоленский, мать и один из женихов (Вместо: Беневоленский, мать и один из женихов - было начато: Беневоленский и два) - обрисованы необыкновенно. Чтение имело огромный успех, и вот еще одно замечание - никому и не пришло в голову сравнивать "Бедную невесту" с прежнею комедиею, - я не знаю, как-то восхищались ею без всяких сравнений и без всякой критики. Много мест возбуждают непритворный хохот. Не стану Вам рассказывать этих мест, но не могу не передать одного. Сваха рассказывает про одного 70-илетнего купца, что он хочет жениться, потому что сыновья ничего не слушаются - "запрутся, говорит, в главном доме с балконом и там у них всякий карамболь идет во всю ночь. Пьют, пьют, - а потом кто-нибудь из них выскочит на балкон, растопырит руки, закричит диким голосом, да назад. А там, гляди, немного погодя, и другой бежит, - да ведь и что ж, ни на улице, ни на балконе живой души нет, так кричат, из блажи".2 - Не скажу Вам о комедии больше ничего, - потому что Вы сами скоро прочтете ее в печати.3 Не буду Вам даже передавать замечаний, что комедия не удовлетворяет многим сценическим условиям, местами растянута, сначала состоит из довольно сбивчивых сцен (Вместо: сцен - было: мест) и т. д. Прочтите сами и судите. Я поспешил Вам только сказать, что эта комедия Островского стоит его первой.4 - Приехал сюда Катков, - говорил мне, что видел Вас и, между прочим, рассказывает, что Вы очень раздражены Боткиным, и говорите, будто бы он сам читал Вашу критику графине и указывал на жесткие места. - Вы знаете, что я Боткина считаю за порядочную дрянь, но тут не могу не сказать Вам несколько слов за него. Могу Вас уверить, что он статьи графине не читал, и в разговоре с нею об этой статье защищал Вас (После: защищал Вас - начато: да и не только) во всем. Мне, правда, он как-то раз говорил, что есть в статье жесткие места и их можно б было выкинуть, но все-таки это осталось между нами, а пред другими он был и есть теперь Вашим жарким защитником. Впрочем, Вы знаете, как изменчивы его мнения: когда тут вначале (После: когда тут вначале - начато: наши <1 нрзб.> напали на статью) многие начали защищать Вашу статью, то В<асилий> П<етрович> pour esprit de contradiction {из духа противоречия (франц.).} говорил человекам двум или трем, что в ней есть некоторая жесткость, но как только начали на нее нападать,-- он явился жарким ее защитником. В отношении же к графине могу Вас уверить - роль его была постоянно одинакова. Поэтому, если Вы на него сердиты, то это совершенно несправедливо. Я рассказал Вам все это потому, что, кроме меня, разумеется, никто не мог лучше знать, что он говорил графине и чего не говорил.5 - Теперь о другом. - Шумский был вчера также на чтении и говорит, что в свой бенефис - в будущем сентябре, - он ставит Ваши две комедийки: "Безденежье" и "Где тонко, там и рвется". Милый Тургенев! Во-первых, "Где тонко, т<ам> и рв<ется>" - здесь не сыграют. Роль Веры отдадут опять Рыкаловой и это будет ужас! Потом "Безденежье" само по себе слишком незначительная сцена, чтоб иметь успех на сцене.6 Вследствие всех этих причин, я обещал Шумскому попробовать дело несбыточное и трудное - заставить Вас (другого слова не могу приискать - разве можно Вашу лень об чем-нибудь просить) написать ему маленькую комедию для бенефиса - хоть ту, которая у Вас сложилась в голове под названием "Шарфа".7 Я ведь уж знаю Вашу натуру - особенно теперь, когда Остров<ский> издает свою комедию, - Вы начнете сей час восклицать: где уж тут нам браться за комедию и т. п. Оставьте этот вздор - не ленитесь! Скажу Вам сущую правду - кроме зимы - Вашу "Провинциалку" давали три раза на здешнем театре во время Масляницы.8 Это бывает только с пиесами, имеющими огромный успех. Отчего ж бы Вам не захотеть поискать еще успеха?-- Вчера М. С. Щепкин говорит - "что Тургенев делает в Петербурге? Отчего бы ему не приехать в Москву?..." Я сам то же думаю, но знаю, что Вы неисправимы и Вас не уговоришь. Неужто Вы сомневаетесь, что не найдете тут хороших приятелей и друзей? Вы знаете, как я к Вам привязан, - люблю Вас, - но если моего общества Вам мало, то Вы найдете тут Боткина, любящего Вас как только может он любить своим дряблым сердцем, Щепкина, Кетчера, Грановского и т. д. (Замечу мимоходом, что Гранов<ский> самый жаркий защитник теперь Вашей критики). - Что ж Вы сидите в Петербурге. Неужели Вам не надоело в этом болоте, где Вы только безжалостно хвораете? О несчастный человек!

Ах, и забыл. Завтра бегу, бегу в театр. Какой-то Келлер9 будет, говорят, показывать фигуры чуть не из голых женщин. Алчу и жажду этого зрелища. - Надо только достать вполне совершенный бинокль. - Больше сказать ничего не могу. Впрочем, Вы, кажется, не можете пожаловаться на мое молчание и малословие. (После: молчание и - начато: бедно .) А от Вас, загодя, по месяцу не дождешься ни строчки!

Прощайте, будьте веселы, здоровы и... Хотел было сказать - приезжайте в Москву, но вспомнил, что с этой стороны Вы неисправимы. -

Ваш Е. Феоктистов.