Письмо 15 - Письма Е. M. Феоктистова к И. С. Тургеневу (1851-1861) - Мемуары и переписка- Тургенев Иван Сергеевич

25 февраля (8 марта) 1852 г. Москва Тургенев, сейчас получил Ваше письмо,1 и думаю, что мое еще успеет попасть на почту. Благодарю Вас за письмо Ваше, - давно я не получал ничего милее этого. Но дело не в том - весь интерес теперь в Гоголе. Вчера мы похоронили его.2 Вся Москва решительно была на похоронах. Огромная Университетская Церковь не вмещала народу, - кроме Назимова, Закревский3 и пр. были в полных мундирах, - также профессора, которые некоторое время несли гроб и передали его потом студентам и прочему народу. Гроб не дали ставить на колесницу и на руках донесли его до могилы в Даниловом монастыре, верных 6 верст.4 Я нес его до могилы и опускал в нее гроб. Пишу Вам эти подробности, потому что в них наиболее выразилось страшное уважение к Гоголю. Когда тело его лежало в Университете, церковь была открыта, и даже ночью приходил народ поклониться ему.5 Можно сказать, что вся Москва перебывала у гроба. Он лежал в лавровом венке, а в руках был букет иммортелей. Я сорвал листок с венка и взял цветок иммортелей - на память.6 Теперь другие подробности. (После: подробности. - начато: Говорят) Как Вы полагаете, слухов об оставшихся сочинениях - бездна. Достоверно то, что он все сжег.7 Но вчера единогласно говорили, что у гр. Толстого,8 его главного друга, у которого он жил и умер, остался запечатанный пакет, который откроют через 6 недель. Что в нем - неизвестно. Достоверно известно только то что 2 часть "Мертв<ых> душ" сожжена. В последнее время Гоголь занимался огромным сочинением: Толкование на литургию, - не оно ли осталось?9 - Чтоб дать Вам понятие об графе Толстом - вот его поступок: он не хотел Гоголя хоронить в Университетской Церкви, и когда его перенесли туда, он отказался взять погребение на свой счет, говоря: "если так, то пусть хоронит, кто хочет" - и его хоронили на счет Университета. Похороны, впрочем, были великолепны. Погодин не был тогда в Москве, а Шевыреву еще и теперь не говорят о смерти Гоголя, ибо он сам болен тифом. Но Аксаковы и Хомяков - великолепны - когда-нибудь и услышите об их похождениях.10 Много рассказывать! Теперь все расспрашивают гоголевского мальчика о подробностях его жизни, но он, кажется, понял свое интересное положение и развивает в себе Хлестакова.11 Писать теперь более не могу - но скоро напишу Вам еще более подробное письмо. Графине не показывал еще Вашей приписки, ибо она спит.

Благодарю, что Вы намерены, если можно, исполнить мою просьбу.

Грановский сказал Боткину, что [Вы сер]диты на него, и он хотел сам [Вам?] писать. (В прямых скобках восстановленный текст, поврежденный сургучными печатями.) Не знаю, писал ли.

Тысячу раз жму Вам руку. Прощайте - и не забывайте Вашего

Е. Феоктистова