Глава 24 - Вешние воды - Повести Ивана Сергеевича Тургенева.

Нерешительными шагами подходил Санин к дому г-жи Розелли. Сердце его сильно билось; он явственно чувствовал и даже слышал, как оно толкалось в ребра. Что он скажет Джемме, как заговорит с нею? Он вошел в дом не через кондитерскую, но по заднему крыльцу. В небольшой передней комнате он встретил фрау Леноре. Она и обрадовалась ему и испугалась.

- Я ждала, ждала вас,- проговорила она шепотом, попеременно обеими руками стискивая его руку.- Ступайте в сад; она там.

Смотрите же: я на вас надеюсь!

Санин отправился в сад.

Джемма сидела на скамейке, близ дорожки, и из большой корзины, наполненной вишнями, отбирала самые спелые на тарелку. Солнце стояло низко - был уже седьмой час вечера - и в широких косых лучах, которыми оно затопляло весь маленький садик г-жи Розелли, было больше багрянца, чем золота.

Изредка, чуть слышно и словно не спеша, перешептывались листья, да отрывисто жужжали, перелетывая с цветка на соседний цветок, запоздалые пчелы, да где-то ворковала горлинка - однообразно и неутомимо. На Джемме была та же круглая шляпа, в которой она ездила в Соден. Она глянула на Санина из-под ее выгнутого края и снова наклонилась к корзинке.

Санин приблизился к Джемме, невольно укорачивая каждый шаг, и... и... И ничего другого не нашелся сказать ей, как только спросить: зачем это она отбирает вишни?

Джемма не тотчас отвечала ему.

- Эти - поспелее,- промолвила она наконец,- пойдут на варенье, а те на начинку пирогов. Знаете, мы продаем такие круглые пироги с сахаром. Сказав эти слова, Джемма еще ниже наклонила голову, и правая ее рука, с двумя вишнями в пальцах, остановилась на воздухе между корзинкой и тарелкой.

- Можно подсесть к вам? - спросил Санин.

Можно.- Джемма слегка подвинулась на скамейке.

Санин поместился возле нее. "Как начать?" - думалось ему. Но Джемма вывела его из затруднения.

- Вы дрались сегодня на дуэли,- заговорила она с живостью и обернулась к нему всем своим прекрасным, стыдливо вспыхнувшим лицом,- а какой глубокой благодарностью светились ее глаза! - И вы так спокойны? Стало быть, для вас не существует опасности?

- Помилуйте! Я никакой опасности не подвергался. Все обошлось очень благополучно и безобидно.

Джемма повела пальцем направо и налево перед глазами... Тоже итальянскии жест.

- Нет! нет! не говорите этого! Вы меня не обманете! Мне Панталеоне все сказал!

- Нашли кому верить! Сравнивал он меня с статуей командора?

- Выражения его могут быть смешны, но ни чувство его не смешно, ни то, что вы сделали сегодня. И все это из-за меня... для меня. Я этого никогда не забуду.

- Уверяю вас, фрейлейн Джемма...

- Я этого не забуду,- с расстановкой повторила она, еще раз пристально посмотрела на него и отвернулась.

Он мог теперь видеть ее тонкий, чистый профиль, и ему казалось, что он никогда не видывал ничего подобного и не испытывал ничего подобного тому, что он чувствовал в этот миг. Душа его разгоралась.

"А мое обещание!" - мелькнуло у него в мыслях.

- Фрейлейн Джемма...- начал он после мгновенного колебания.

Она не повернулась к нему, она продолжала разбирать вишни, осторожно бралась концами пальцев за их хвостики, заботливо приподнимала листочки...

Но какой доверчивой лаской прозвучало это одно слово: "что?" - Вам ваша матушка ничего не сообщала... насчет...

- Насчет?

- На мой счет?

Джемма вдруг отбросила назад в корзину взятые ею вишни.

- Она говорила с вами? - спросила она в свою очередь.

- Да.

- Что же она вам такое сказала?

- Она сказала мне, что вы... что вы внезапно решились переменить...

свои прежние намерения.

Голова Джеммы опять наклонилась. Она вся исчезла под шляпой: виднелась только шея, гибкая и нежная, как стебель крупного цветка.

- Какие намерения?

- Ваши намерения... касательно... будущего устройства вашей жизни.

- То есть... Вы это говорите о господине Клюбере?

- Да.

- Вам мама сказала, что я не желаю быть женою господина Клюбера ?

- Да.

Джемма подвинулась на скамейке. Корзина накренилась, упала... несколько вишен покатилось на дорожку. Прошла минута... другая...

- Зачем она вам это сказала? - послышался ее голос.

Санин по-прежнему видел одну шею Джеммы. Грудь ее поднималась и опускалась быстрее прежнего.

- Зачем? Ваша матушка подумала, что так как мы с вами в короткое время, можно сказать, подружились и вы возымели некоторое доверие ко мне, то я в состоянии подать вам полезный совет - и вы меня послушаетесь.

Руки Джеммы тихонько соскользнули на колени... Она принялась перебирать складки своего платья.

- Какой же вы мне совет дадите, monsieur Dimitri!? - спросила она погодя немного.

Санин увидал, что пальцы Джеммы дрожали на ее коленях... Она и складки платья перебирала только для того, чтобы скрыть эту дрожь. Он тихонько положил свою руку на эти бледные, трепетные пальцы.

- Джемма,- промолвил он,- отчего вы не смотрите на меня?

Она мгновенно отбросила назад через плечо свою шляпу - и устремила на него глаза, доверчивые и благодарные по-прежнему. Она ждала, что он заговорит... Но вид ее лица смутил и словно ослепил его. Теплый блеск вечернего солнца озарял ее молодую голову - и выражение этой головы было светлее и ярче самого этого блеска.

- Я вас послушаюсь, monsieur Dimitri,- начала она, чуть-чуть улыбаясь и чуть-чуть приподнимая брови,- но какой же совет дадите вы мне?

- Какой совет? - повторил Санин.- Вот видите ли, ваша матушка полагает, что отказать господину Клюберу только потому, что он третьего дня не выказал особенной храбрости...

- Только потому? - проговорила Джемма, нагнулась, подняла корзину и поставила ее возле себя на скамейку.

- Что... вообще... отказать ему, с вашей стороны - неблагоразумно; что это - такой шаг, все последствия которого нужно хорошенько взвесить; что, наконец, самое положение ваших дел налагает известные обязанности на каждого члена вашего семейства...

- Это все - мнение мамы,- перебила Джемма,- это ее слова. Это я знаю; но ваше какое мнение?

- Мое? - Санин помолчал. Он чувствовал, что-то подступило к нему под горло и захватывало дыхание.- Я тоже полагаю,- начал он с усилием ...

Джемма выпрямилась.

- Тоже? Вы - тоже?

- Да... то есть...- Санин не мог, решительно не мог прибавить ни единого слова.

- Хорошо,- сказала Джемма.- Если вы, как друг, советуете мне изменить мое решение... то есть не менять моего прежнего решения,- я подумаю.- Она, сама не замечая, что делает, начала перекладывать вишни обратно из тарелки в корзину...- Мама надеется, что я вас послушаюсь ... Что ж? Я, быть может, точно послушаюсь вас.

- Но позвольте, фрейлейн Джемма, я сперва желал бы узнать, какие причины побудили вас...

- Я вас послушаюсь,- повторила Джемма, а у самой брови все надвигались, щеки бледнели; она покусывала нижнюю губу.- Вы так много для меня сделали, что и я обязана сделать, что вы хотите; обязана исполнить ваше желание. Я скажу маме... я подумаю. Вот она., кстати, идет сюда.

Действительно: фрау Леноре показалась на пороге двери, ведущей из дома в сад. Нетерпение ее разбирало: она не могла усидеть на месте. По ее расчету, Санин давным-давно должен был окончить свое объяснение с Джеммой, хотя его беседа с нею не продолжалась и четверти часа - Нет, нет, нет, ради бога, не говорите ей пока ничего,- торопливо, почти с испугом произнес Санин.- Подождите... я вам скажу, я вам напишу ...

а вы до тех пор не решайтесь ни на что... подождите!

Он стиснул руку Джеммы, вскочил со скамейки - и, к великому изумлению фрау Леноры, прошмыгнул мимо ее, приподняв шляпу, пробурчал что-то невнятное - и скрылся.

Она подошла к дочери.

- Скажи мне, пожалуйста, Джемма...

Та вдруг поднялась и обняла ее.

- Милая мама, можете вы подождать немножко, крошечку... до завтрашнего дня? Можете? И с тем, чтобы уж до завтра ни слова?.. Ах!..

Она залилась внезапными светлыми, для нее самой неожиданными слезами .

Это тем более удивило фрау Леноре, что выражение Джеммина лица было далеко не печальное, скорее радостное.

- Что с тобой? - опросила она.- Ты у меня никогда не плачешь - и вдруг...

- Ничего, мама, ничего! только вы подождите. Нам обеим надо подождать .

Не спрашивайте ничего до завтра - и давайте разбирать вишни, пока солнце не село.

- Но ты будешь благоразумна?

- О, я очень благоразумна! - Джемма значительно покачала головою . Она начала связывать небольшие пучки вишен, держа их высоко перед краснеющим лицом. Слез своих она не утирала: они высохли сами.