Глава IX - "Отцы и дети" - Роман И.С.Тургенева

В тот же день и Базаров познакомился с Фенечкой. Он вместе с Аркадием ходил по саду и толковал ему, почему иные деревца, особенно дубки, не принялись.

- Надо серебристых тополей побольше здесь сажать, да елок, да, пожалуй, липок, подбавивши чернозему. Вон беседка принялась хорошо, - прибавил он, - потому что акация да сирень - ребята добрые, ухода не требуют. Ба, да тут кто-то есть.

В беседке сидела Фенечка с Дуняшей и Митей. Базаров остановился, а Аркадий кивнул головою Фенечке, как старый знакомый.

- Кто это? - спросил его Базаров, как только они прошли мимо. - Какая хорошенькая!

- Да ты о ком говоришь?

- Известно о ком: одна только хорошенькая.

Аркадий, не без замешательства, объяснил ему в коротких словах, кто была Фенечка.

- Ага! - промолвил Базаров, - у твоего отца, видно, губа не дура. А он мне нравится, твой отец, ей-ей! Он молодец. Однако надо познакомиться, - прибавил он и отправился назад к беседке.

- Евгений! - с испугом крикнул ему вослед Аркадий, - осторожней, ради Бога.

- Не волнуйся, - проговорил Базаров, - народ мы тертый, в городах живали.

Приблизясь к Фенечке, он скинул картуз.

- Позвольте представиться, - начал он с вежливым поклоном, - Аркадию Николаевичу приятель и человек смирный.

Фенечка приподнялась со скамейки и глядела на него молча.

- Какой ребенок чудесный! - продолжал Базаров. - Не беспокойтесь, я еще никого не сглазил. Что это у него щеки такие красные? Зубки, что ли, прорезаются?

- Да-с, - промолвила Фенечка, - четверо зубков у него уже прорезались, а теперь вот десны опять припухли.

- Покажите-ка... да вы не бойтесь, я доктор.

Базаров взял на руки ребенка, который, к удивлению и Фенечки и Дуняши, не оказал никакого сопротивления и не испугался.

- Вижу, вижу... Ничего, все в порядке: зубастый будет. Если что случится, скажите мне. А сами вы здоровы?

- Здорова, слава Богу.

- Слава Богу - лучше всего. А вы? - прибавил Базаров, обращаясь к Дуняше.

Дуняша, девушка очень строгая в хоромах и хохотунья за воротами, только фыркнула ему в ответ.

- Ну и прекрасно. Вот вам ваш богатырь. Фенечка приняла ребенка к себе на руки.

- Как он у вас тихо сидел, - промолвила она вполголоса.

- У меня все дети тихо сидят, - отвечал Базаров, - я такую штуку знаю.

- Дети чувствуют, кто их любит, - заметила Дуняша.

- Это точно, - подтвердила Фенечка. - Вот и Митя, к иному ни за что на руки не пойдет.

- А ко мне пойдет? - спросил Аркадий, который, постояв некоторое время в отдалении, приблизился к беседке.

Он поманил к себе Митю, но Митя откинул голову назад и запищал, что очень смутило Фенечку.

- В другой раз, когда привыкнуть успеет, - снисходительно промолвил Аркадий, и оба приятеля удалились.

- Как бишь ее зовут? - спросил Базаров.

- Фенечкой... Федосьей, - ответил Аркадий.

- А по батюшке? Это тоже нужно знать.

- Николаевной.

- Bene*. Мне нравится в ней то, что она не слишком конфузится? Иной, пожалуй, это-то и осудил бы в ней. Что за вздор? чего конфузиться? Она мать - ну и права.

______________ * Хорошо (лат.).

- Она-то права, - заметил Аркадий, - но вот отец мой...

- И он прав, - перебил Базаров.

- Ну, нет, я не нахожу.

- Видно, лишний наследничек нам не по нутру?

- Как тебе не стыдно предполагать во мне такие мысли! - с жаром подхватил Аркадий. - Я не с этой точки зрения почитаю отца неправым; я нахожу, что он должен бы жениться на ней.

- Эге-ге! - спокойно проговорил Базаров. - Вот мы какие великодушные!

Ты придаешь еще значение браку; я этого от тебя не ожидал.

Приятели сделали несколько шагов в молчанье.

- Видел я все заведения твоего отца, - начал опять Базаров. - Скот плохой, и лошади разбитые. Строения тоже подгуляли, и работники смотрят отъявленными ленивцами; а управляющий либо дурак, либо плут, я еще не разобрал хорошенько.

- Строг же ты сегодня, Евгений Васильевич.

- И добрые мужички надуют твоего отца всенепременно. Знаешь поговорку:

"Русский мужик бога слопает".

- Я начинаю соглашаться с дядей, - заметил Аркадий, - ты решительно дурного мнения о русских.

- Эка важность! Русский человек только тем и хорош, что он сам о себе прескверного мнения. Важно то, что дважды два четыре, а остальное все пустяки.

- И природа пустяки? - проговорил Аркадий, задумчиво глядя вдаль на пестрые поля, красиво и мягко освещенные уже невысоким солнцем.

- И природа пустяки в том значении, в каком ты ее понимаешь. Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник.

Медлительные звуки виолончели долетели до них из дому в это самое мгновение. Кто-то играл с чувством, хотя и неопытною рукою "Ожидание" Шуберта, и медом разливалась по воздуху сладостная мелодия.

- Это что? - произнес с изумлением Базаров.

- Это отец.

- Твой отец играет на виолончели?

- Да.

- Да сколько твоему отцу лет?

- Сорок четыре.

Базаров вдруг расхохотался.

- Чему же ты смеешься?

- Помилуй! в сорок четыре года человек, pater familias*, в ...м уезде - играет на виолончели!

______________ * отец семейства (лат.).

Базаров продолжал хохотать; но Аркадий, как ни благоговел перед своим учителем, на этот раз даже не улыбнулся.